| Главная страница | База данных по публикациям | Обсудить |
У нас до сих пор не привыкли задумываться об экономической цене политических решений. В шкале интересов отечественных политиков экономические последствия их деятельности имеют пока некоторый приоритет перед сексуальными скандалами, но безусловно отстают от проблем погребения царских останков. А ведь все имеет свою цену. В том числе и правительственный кризис, разрешившийся, наконец, на прошлой неделе. Попробуем сделать некоторые оценки.
Усиление политической нестабильности в условиях современной России может вызвать негативно сказаться на экономической ситуации четырьмя способами. Два связаны с функционированием государства, два с частным бизнесом. Это - отток капитала с рынка государственных ценных бумаг и повышение цены заимствований, отток иностранной валюты и усиление давления на рубль, отток портфельных иностранных инвестиций, и, наконец, очередной виток сомнений инвесторов (как отечественных, так и зарубежных) относительно прямого инвестирования и российские предприятия. Последний фактор вряд ли поддается серьезной оценке, поскольку является по сути своей психологическим и связан с проблемой упущенной выгоды. Другие же компоненты, формирующие "цену правительственного кризиса", могут быть оценены более определенно.
Более дорогими стали заимствования Правительства на внутреннем и внешнем рынках. Существенный прирост доходности ГКО произошел после 1 апреля в связи с распространившимися слухами о грядущей девальвации рубля. Цена этого фактора для правительства составила примерно 1520 млрд. Рублей, добавленных к стоимости обслуживания долга. Произошло также некоторое удорожание внешних заимствований: при размещении евробондов 23 марта ставка была повышена с 9,375% до 9,44%, в результате чего цена вопроса составила 8,1 млн. марок. Дополнительным фактором этого процесса стало то, что Правительство должно было пойти на ужесточение бюджетной и денежной политики, что негативным образом сказывается на перспективах экономического роста.
Резервы Центробанка, несколько возросшие за март месяц, судя по всему в апреле опять сократились. Насколько точно, мы узнаем несколько позднее. Однако уже сейчас можно судить по некоторым косвенным данным. Так, показателем возросшего тогда давления на рубль стало то, что накануне кризиса рыночные ожидания снижения курса рубля составляли 9%, а в разгар кризиса - 15% за год. Хотя, конечно, это не фатальный индикатор - резервы Центробанка могут так же быстро восстановиться после достижения политической стабильности. И, по-видимому, этот процесс уже начался.
В значительной мере правительственный кризис проявился на рыке корпоративных ценных бумаг. Здесь переплелись две тенденции. С одной стороны, наблюдалось естественной для обстановки политической нестабильности снижение котировок акций российских компаний, причем особенно резким спад был во вторую неделю правительственного кризиса (между 30 марта и 3 апреля). С другой стороны, произошла "политическая переоценка" ведущих российских компаний: акции "Газпрома" снижались более высоким темпом, что отражало падение "политического веса" В.Черномырдина, тогда как акции РАО ЕЭС, напротив, демонстрировали положительную динамику.
Не менее интересен хронологический аспект этой проблемы. Ведь на протяжении месяца, пока в России было и.о. Правительства, происходили заметные колебания в настроениях экономических игроков и, соответственно, финансово-экономических показателей. Негативная реакция на отставку Кабинета продолжалась менее одного дня, и уже через день финансовые рынки вернулись к исходному уровню, а котировки на протяжении первой недели кризиса даже несколько росли. 27 марта произошло размещение евробондов, первоначально назначенное на 23-е, но по понятным причинам отложенное.