Реформы

Не надо строить финансовую систему, которая изначально будет отсталой. Мировые тенденции говорят о снижении роли коммерческих банков и отходе от универсальных банков к большей опоре на финансовые рынки и небанковские финансовые посредники. Общее впечатление о доминировании российских банков как финансовых посредников в экономике не подкрепляется данными об их реальной финансовой мощи. К началу 2000 года активы банковской системы были меньше капитализации фондового рынка и всего в 10 раз больше капитализации рынка ГКО-ОФЗ, так и не восстановившегося после краха 1998 года, кредиты же коммерческих банков предприятиям и организациям меньше капитализации фондового рынка в 4.3 раза! Объем кредитов, предоставленных банками предприятиям, составляет менее 10% ВВП.

Эти данные позволяют сделать вывод, что споры о том, в каком направлении надо развивать российский финансовый сектор: по американскому или по германо-азиатскому сценарию в значительной мере запоздалы. Результаты развития финансовой системы страны за последние 10 лет свидетельствуют, что Россия уже давно и достаточно активно идет именно по американскому пути.

Непропорционально высокое влияние коммерческих банков в экономике связано с тем, что в условиях кризиса неплатежей обладание денежными активами давало банкам значительные преимущества. Повышение монетизации расчетов в экономике неизбежно приведет и к пропорциональному снижению значимости и лоббистских возможностей коммерческих банков.

Достаточно очевидно, что сохранение текущей ситуации, когда многие крупнейшие банки больше похожи на кошелек, чем на посредников в кредите, для экономики не оптимально. Именно теперь, при достаточно гибкой структуре баланса банковской системы желательно очертить приоритеты развития и разработать комплекс мер по развитию банковской системы в направлении повышения ее роли в экономике.

Многие из новых лидеров имеют достаточно ограниченный собственно банковский бизнес, либо масштабы их активных операций значительно меньше потенциальных. Особенно в этом отношении выделяется Сургутнефтегазбанк. Его рекордно низкая капитализация (около 0.5% активов) была бы поводом для беспокойства, если бы не структура размещения активов: подавляющая часть ресурсов размещена на корсчетах в иностранных банках и ЦБР.

Объективно макроэкономическая ситуация вывела в лидеры карманные банки или практически сделала таковыми когда-то крупные универсальные банки. В такой ситуации резко изменяется структура стимулов для банков и особенно их акционеров. Собственники банков, превратившихся в казначейства при крупных корпорациях, могут быть совершенно не заинтересованы в развитии кредитования и нормального бизнеса их банками.

С одной стороны, сами предприятия не нуждаются в кредитовании и не имеют потребности использовать банки для аккумулирования ресурсов других предприятий. С другой стороны, получение дополнительных доходов при развитии банковского бизнеса за счет кредитования также выглядит недостаточно привлекательно ввиду необходимости сперва резко увеличить капитал банка, более того кредитование, кроме рисков, еще и свяжет ликвидные ресурсы предприятий, которые могут потребоваться при изменении внешнеэкономической ситуации.

Естественно, в таком случае никакая нормализация экономической ситуации и снижение доходности операций не сможет "выдавить" банки в кредитование. Формально, у Центрального банка уже есть противоядие - норматив Н8 ограничивает риск на одного кредитора (группу связанных кредиторов) банка 25% капитала. Однако, ЦБР "оперативно отреагировал" на ситуацию и в мае 2000 года отменил санкции в отношении банков, нарушающих норматив риска на одного кредитора, тем самым сняв последнее ограничение на пути "окарманивания" банковской системы.

Настала пора считать норматив Н8 экономически значимым, а не просто формальным следованием "международным стандартам", а потому второстепенным. Впрочем, в российском случае обоснование необходимости данного норматива выходит весьма нестандартным, поскольку в большей степени вызвано макроэкономическими соображениями, чем заботой о финансовой устойчивости банков.

К сожалению, рынок, тем более такой информационно-чувствительный, как банковский, не способен решить самостоятельно многих проблем, связанных с оценкой кредитоспособности. В частности, трудно переоценить роль, которую могло бы сыграть государство в создании единой базы данных о заемщиках.

В настоящий момент данные о заемщиках (и, что очень важно, их менеджерах и акционерах), допустивших нарушения в обслуживании кредитов, и, тем более, получивших кредиты обманным путем, являются закрытой банковской информацией, притом одной из наиболее строго охраняемых. В результате такой заемщик может получать кредиты в других банках, т.к. данные о его плохой репутации не являются общедоступными. Плохая репутация оказывается не наказуемой, что создает ложные стимулы для заемщиков.

В то же время, хотя от широкой доступности подобных данных (возможно, на платной основе и без указания вовлеченного банка, чтобы не нанести урон интересам последнего) выиграли бы все банки, создание такой базы данных затруднено тем, что для банков, которые первыми вступят в процесс предоставления данных, полученные преимущества на первом этапе будут минимальны, а потенциальный ущерб от разглашения конфиденциальной информации - велик. Более того, многие потенциальные крупные участники системы, если она будет построена на добровольно-договорной основе, предпочтут не участвовать в ней, предоставляя информацию, но получать данные за счет мелких банков-партнеров, участвующих в программе.

Однако, если большое число крупных банков выберет именно такой вариант "участия", то и сама система станет во многом бессмысленной. Иначе говоря, здесь мы имеем дело с типичным "изъяном" рынка, который может, однако, быть устранен за счет регулирующего воздействия, которое ввело бы обязательное участие банков в данной системе, созданной или под эгидой ЦБР или в рамках специализированной организации, уполномоченной ЦБР.

Первые усилия по созданию единой базы данных о заемщиках уже предпринимаются, сообщается о заключении соглашений об обмене информацией между отдельными банками, однако крайне важно формирование единой обязательной для всех кредитных организаций базы данных, которая бы обеспечила максимально широкий охват заемщиков.

Пожалуй, в России как нигде необходима реформа регулирования достаточности капитала, ориентированная на более точную оценку принимаемых банками рисков, чтобы стимулировать принятие оправданных рисков и гарантировать должное обеспечение капиталом рискованных проектов. В экономике есть заемщики с хорошей кредитоспособностью, но банки ограничены в их кредитовании капиталом, в то же время даже действующее ограничение достаточности капитала выглядит незначительным для сдерживания высоко рискованных операций банков. Эта дилемма, однако, имеет и свое решение.

Учитывая структуру экономики России, в которой соседствуют компании с мировой известностью и кредитным рейтингом с предприятиями, находящимися в крайне трудном положении, было бы целесообразным рассмотреть возможность введения в России дифференцированных коэффициентов риска для заемщиков в зависимости не только от их принадлежности к государственному, банковскому или нефинансовому сектору, но и с учетом кредитного риска заемщика.

Подобные изменения предусматривает, в частности, обсуждаемый в настоящий момент проект новой редакции соглашения о достаточности капитала Базельского комитета по банковскому надзору. Сейчас кредит Газпрому или ЛУКойлу требует для российских банков такого же обеспечения капиталом, как и кредит бедствующему предприятию, а облигации исправно выполнявшей все обязательства администрации Санкт-Петербурга в глазах регулирующих органов столь же рискованны, как и облигации области с большим опытом принудительной реструктуризации долгов.

В условиях избыточных кредитных ресурсов, но недостаточной капитализации, которая, как показывает опыт большинства стран, переживавших быстрый экономический рост, в течение очень длительного времени будет отставать от потребностей экономики, такие изменения в регулирующей среде действительно могут способствовать расширению кредита наиболее надежным заемщикам и более адекватно оценить риски на других направлениях. Тот же принцип может быть применен и при ограничении риска банка на одного заемщика.

Для полноценного применения данной системы требуется развитие института национальных рейтинговых агентств. Несомненно, использование рейтингов международных рейтинговых агентств ограничит действие системы лишь очень небольшой группой предприятий, на первом этапе национальные рейтинги могли бы давать лишь небольшое снижение коэффициента риска, расширяя сферу применения по мере роста авторитета и опыта агентств.

Данная система, естественно, полностью подвержена критике действующей системы регулирования достаточности капитала, но она была бы ее значимым улучшением в случае осторожного применения, минимизирующего проблему морального риска для всех вовлеченных сторон. В сочетании с такими изменениями более обоснованным было бы и одновременное давно назревшее повышение норматива достаточности капитала, которое должно учесть значительно более высокие риски российских заемщиков и ограничивать рискованную кредитную экспансию.

Одной из возможных финансовых новаций, которая могла бы способствовать одновременно дедолларизации операций и снижению реальных процентных ставок, могло бы стать введение индексируемых финансовых инструментов. То есть часть активов и обязательств банков могла бы быть номинирована в российской валюте и переоцениваться в соответствии со складывающимися темпами роста цен. Подобные инструменты обладают рядом преимуществ по сравнению с валютными и рублевыми инструментами, они способствуют снижению процентных ставок за счет исключения инфляционной составляющей и гарантируют предсказуемость реальной доходности.

Преимущества подобных инструментов по сравнению с валютными и обычными рублевыми инструментами весьма ощутимы:
1. Уровень процентных ставок по рублевым инструментам включает две составляющих: реальную процентную ставку и премию за ожидаемое инфляционное обесценение рубля. Поскольку на кредитном рынке (особенно таком мало конкурентном, как российский) условия, как правило, дискует именно кредитор, в большинстве случаев ожидаемые темпы роста цен, закладываемые в процентные ставки, оказываются выше фактических (эффект перестраховки), что ведет к завышенным реальным процентным ставкам. Введение индексируемых инструментов позволит выделить из процентных ставок реальную составляющую в явном виде, а обесценение рубля будет определяться не в соответствии с ожиданиями (ex ante), а по фактическим данным (ex post). Это приведет к снижению общего уровня процентных ставок для заемщиков, а в то же время защитит кредиторов от непредвиденного обесценения их активов в случае резкого всплеска инфляции.
2. Доходность валютных инструментов зависит в первую очередь от динамики курса доллара, которая часто существенно отличатся от темпов инфляции в стране. Это приводит к резким колебаниям реальной доходности инструментов в валюте.

Такие инструменты не являются экзотикой, они применяются в ряде стран Латинской Америки, в частности в Мексике, Бразилии в ходе попыток снижения темпов роста цен. Существует литература, посвященная дизайну подобных инструментов, в частности, проблеме выбора индекса цен.

Важно начать работу по созданию вторичного кредитного рынка, на котором можно было бы реализовать выданные банками кредиты. Данная система могла бы быть отработана на базе ликвидируемых банков при создании специализированного агентства с участием Банка России (возможно, с передачей этих функций АРКО). Сам вторичный кредитный рынок может рассматриваться не только как инструмент перераспределения финансирования проектов от банков с ограниченной ликвидностью, но широкой клиентской базой к банкам с избыточными ресурсами, но и как важнейший инструмент, способствующий скорейшей ликвидации банков-банкротов.

Представляется, что для ускорения работы с проблемными банками и снижения риска злоупотреблений со стороны внешних управляющих, было бы целесообразно организовать специальное агентство по восстановлению активов кредитных организаций, лицензия которых была отозвана. Такое агентство выкупало бы те активы проблемных банков, которые представляют ценность, но не нашли покупателя на рынке.

До формирования такого рынка на долю специализированного агентства приходилась бы значительная часть продаж активов. Цена, по которой выкупались бы эти активы, должна учитывать все факторы риска, в частности, возможную скидку, которую потребуется предоставить должнику для обеспечения возврата ссуды, риск невозможности взыскания долга, процентную ставку, которую агентство получает по своим активам. Ресурсы корпорации в первое время могли бы быть сформированы за счет кредитов ЦБР с возможностью привлечения в последующем и частного финансирования, например, в форме секьюритизации выкупленных активов.

Такая схема работы позволила бы достигнуть несколько целей:
Во-первых, сократились бы сроки ликвидации банков за счет сокращения периода формирования конкурсной массы, дополнительные гарантии могли бы быть предоставлены приоритетным группам кредиторов, за счет адресного распределения выручки от продажи активов.
Во-вторых, ускорение и большая регламентация процедур позволили бы уменьшить масштабы злоупотреблений со стороны лиц, призванных защищать интересы всех кредиторов в равной степени.
В-третьих, первоначальное участие государства могло бы способствовать формированию рынка активов проблемных банков, появление которого весьма актуально и решило бы сразу две задачи: возникновение нового рынка для вложения средств со стороны действующих банков, и повышения дисциплины со стороны должников банков, находящихся в тяжелом положении, которые зачастую не стремятся расплачиваться по долгам, рассчитывая на их полное списание в процессе банкротства банка.

В плане дополнительного обеспечения деятельности по реструктуризации и улучшению условий кредитования необходимо совершенствование законодательной базы по обеспечению кредитов, при этом не меньшее, а возможно, и большее внимание надо уделить процедуре реализации прав кредиторов.

В свете формирующихся тенденций отдельным вопросом является выбор тактики реабилитации банков, пострадавших в результате кризиса 1998 года. Быстрый рост банковского сектора в 1999 году обеспечил передел клиентуры банков, утративших лицензию. На настоящий момент банки, вернувшиеся в строй, оказываются в ситуации острой конкурентной борьбы, так как большинство их "системных" функций уже перешли к новым лидерам. Нет ничего, удивительного в том, что ряд банков, согласовавших программы реабилитации в конечном итоге предпочли все-таки ликвидацию, поскольку время уже было упущено.

К 2000 году остался сравнительно свободным только сегмент работы с населением, во второй половине 2001 года началось возвращение частных вкладчиков не только в Сбербанк, но и в коммерческие банки. Если реабилитация наиболее пострадавших в результате кризиса розничных банков - Российского кредита и СБС-Агро не закончится к моменту передела розничного рынка, то есть где-то к концу 2001 года, то закроется последняя возможность использовать объективную потребность рынка для их восстановления, и более правильным будет выбрать курс на ликвидацию.

Напоследок хотелось бы упомянуть еще несколько проектов, реализация которых могла бы способствовать инфраструктурному развитию банковского рынка и расширению сферы финансового посредничества.

2. Создание системы почтово-банковского обслуживания. Такая система обслуживания пенсионеров создана банком "Петровский" в Санкт-Петербурге. Подобные проекты обсуждались на федеральном уровне в 1997 году, но дальнейшей работе над ними помешал кризис.